Мужчина и женщина биологически разные

Мы хотели напечатать эту статью, но поняли, что у нас вместо рук — лапки. Ведь мы и не люди совсем.

О чём свидетельствует тот факт, что в любом издании, начиная от анатомического атласа и заканчивая пособием по рисованию, человеком будет изображаться мужчина. А женщина будет занимать несколько страниц в разделе «размножение», помахивая дельфиньим плавником и выставляя на всеобщее обозрение небольшой, как у белки, мозг.

По странному стечению обстоятельств авторы всех трудов, отделяющих женщину от человека, были мужчины. От древних философов до современных сексистов.

Схожая ситуация проявлялась и в других социальных группах, лишённых гражданских прав. Скажем, рабы были не люди. Скорее они были дельфины, а, возможно, кто-то из них был мышь. Не-людьми были и крепостные. И если мы посмотрим в наше недавнее прошлое, ни одного «выходца из народа», за исключением Ломоносова, мы там не найдём. И не потому, что крестьяне были дельфинами и мышами. Но потому, что они не имели доступа к образованию. А доступа к образованию они не имели потому, что кто бы тогда на образованных бояр пахал? Низшую ступень в сознании «титульной нации» занимают и национальные меньшинства. Мигранты из Средней Азии или переселенцы с Кавказа по-доброму величаются «чурками» или «зверями». Думаете, потому что они похожи на дельфинов? Нет, потому что они приехали из экономически неблагополучного региона. И даже если бы у них было блестящее образование, они были бы вынуждены заниматься тяжёлым низкооплачиваемым трудом. Кто бы иначе мыл во всех торговых центрах полы? А посуду по 12 часов? Кто соглашался бы водить маршрутки за зарплату более низкую, чем россияне? Поэтому нам очень выгодно считать всех неугодных дельфинами. Ведь тогда можно заставить дельфина вспахивать поле безвозмездно. А если он устанет — пустить на суп его плавники!

Ненависть к женщинам, называемая «мизогиния», имеет ту же природу, что и ненависть к любому другому меньшинству или группе, имеющей меньше привилегий. Допустим, рабов в Риме было больше, чем граждан. Но что с того? Каким образом десяткам учёных это помешало написать труды о том, что раб из Африки — не человек?

Тысячелетия назад женщины были вытеснены из правового поля и превращены в обслуживающе-репродуктивный аппарат без права выбора. Которым семьи с достатком обменивались, чтобы укрепить связи или улучшить товарообмен. Было очень выгодно писать, что дельфины, точнее женщины, имеют другую природу, другое предназначение, другой мозг. И хотя современные учёные доказали, что это неверно, нам всё равно приятно думать, что это так.

По нескольким причинам:

 — В этом случае дельфинов с чистой совестью можно есть. А точнее — использовать их дешёвый или бесплатный труд. И нести гораздо меньшую ответственность перед законом в случае насильственных действий, чем если бы вы принялись забивать людей.

 — В этом случае вы с чистой совестью можете верить, что то, что вы не находитесь на вершине иерархической пирамиды — не главное. Да, вы не олигарх. Но и не выхухоль же, чёрт возьми! Не дельфин, не мигрант и не женщина! Они приятно вас оттеняют. Они не дадут сдачи. Ого! Как же вам повезло!

 — Вера в то, что дельфины, или, скажем, женщины имеют те же права, слишком радикальна. Верили вы, что вся улица покрыта ровным асфальтом, а тут раз — и обрыв!

Конечно, у женщин бывают менструации, а мужчин — спермотоксикоз… Ой, не бывает спермотоксикоза? Нехорошо о нём шутить? Но про ПМС было хорошо? А тутси и хуту были внешне очень различны. Но это недостаточная причина для того, чтобы устраивать геноцид. Никакая причина не достаточна. Даже если статью печатает дельфин, и у него вместо лапок плавники.

Так называемое «женское предназначение» на самом деле постулировало не «женское счастье», а эксплуатацию женского труда, включающего уход за детьми. Которая прекрасно оправдывалась и продолжает оправдываться биологической разницей. И ни в одной стране мира женщины не делят поровну уход за детьми, и не получают равной оплаты за равный труд.

И здесь мы должны ввести такое понятие, как рыбий жир. Ой, нет. Мы должны ввести понятие «гендерная социализация». Именно благодаря ей, девочки почти сразу после рождения начинают получать ограничивающие установки. В год они слышат «не бегай, не пачкай, тыжедевочка». К двум понимают, что их поощряют за игру с куклами и посудой. В этот же момент начинает жестоко подавляться эмоциональность и способность к эмпатии у мальчиков. К пятому классу снижается их заинтересованность математикой, поскольку учителя активно поднимают тему о том, что точные науки не для девочек. Девочки бросают спорт, полагая, что это будет недостаточно «женственно» и будет осуждаться обществом. Если только это не художественная гимнастика/балет.

(И затем всю жизнь слушают про тяжёлые сумки и то, что женщины хрупкие создания. Женщины — разные создания. Как и мужчины. Некоторые из них хрупкие, а некоторые нет. Некоторые из них накачанные, или быстро бегают, или отлично дерутся. Это зависит не от пола, а от доступа к ресурсам).

Чем выше ступень образования, тем больше женщина получит в свой адрес шуток о том, зачем оно ей нужно, ведь ей достаточно найти мужчину, который её будет содержать. Параллельно с этим со стороны общества будет продолжаться репродуктивный контроль, говорящий о «тикающих часиках» «щастьематеринства» и прочем другом. Работодатели приглашают женщин-молодых специалисток на менее оплачиваемые должности, чем их ровесников-мужчин, зная, что общество скоро их «додавит», и женщинам придётся уйти в декрет. Потерять стаж. Выйти после отпуска на менее престижную позицию. Получать меньше денег, чем мужчины, потому что мужчин не готовят с детства к тому, что они будут вынуждены выполнять репродуктивный труд. Или, проявляя эмпатию и заботу, ежедневно ухаживать за своими или чужими родителями. Или ежедневно убирать дом.

Мы шутили про дельфинов, хотя женщины гораздо больше похожи на белок, поколениями запертых в колесе патриархата. И наша задача — это колесо остановить.


← Больше умных мыслей